Пурим-шпиль. ОБЛИЧИТЬ ЗЛО…
Насколько приемлемо для верующего человека – изображать со сцены зло?
Еврейская традиция устраивать на Пурим специфические театральные постановки «ПУРИМ-ШПИЛЬ» — одна из важных и любимых сотавляющих этого праздника.
Именно она явилась поводом для сегодняшнего разговора. Размышления мои о том, насколько это приемлемо для верующего человека – изображать со сцены зло? Я имею в виду таких его служителей, как Гитлер, Аман, бесы, сам сатана и т.п. Этот вопрос возникает и в других видах искусств, везде, где затрагивается тема изображения зла.
В театральных постановках на праздник Пурим что помимо замечательных и благословенных персонажей Мордехая и его племянницы Эстер в книге «Эстер» (синод. — Есфирь) фигурирует также Аман – злейший враг еврейского народа, потомок Амалека, само воплощенное зло.
видео запись беседы
Интересно экспертное мнение профессионалов в театральной сфере — замечательных художников, актеров Драматического Театра Екклизиаст города Ярославль – Сергею Комягину и Сергею Лукьянову. Сергей Комягин является также автором пьес и режисером театра, а его колега Сергей Лукьянов при том еще пастор молодежного служения общины «Церковь Божья».
Сергей Комягин: Все дело в отношении. Когда нас учили в театральном институте, нам всегда говорили, что необходимо личное мнение актера к тем персонажам, которых он играет. По-простому говоря, играя каких либо персонажей, не важно хороших или плохих, первое, что необходимо знать про себя – кто ты? Прокурор или адвокат своей роли? Особенно, ото актуально, когда твой герой – отрицательный персонаж, тот же Гитлер. Ведь Гитлер был ужасным человеком. Он был, в определенном смысле, сам сатана из преисподней. И кому-то нужно играть и такую роль. Но изначально, какого твое к нему отношение, как актера? Какая твоя гражданская позиция по отношению к этому герою?
И наша гражданская позиция на этот счет – неизменна. Что мы, как святые люди, можем думать о бесах, демонах, того же Гитлера?
Конечно мое личное отношение сугубо отрицательное! Но моя задача сыграть этого персонажа и я поворачиваю его таким боком, чтобы вызвать определенное отношение у людей. Либо я хочу, чтобы люди влюбились в него, либо – чтобы прокляли, чтобы увидели, какая это одиозная фигура, какой это мерзавец. Поэтому моя задача таким образом повернуть этого персонажа, чтобы люди просто изплевались и сказали – какой гад паршивый! Как только земля носит такого? И чем больше я покажу в нем крайнюю сторону зла, тем большее отвращение людей к нему я вызову. И этим самым я оправдаюсь. Так мы актеры говорим – оправдаться в профессии. В данном случае я оправдываюсь тем, что сделал с этим персонажем – я его просто подставил. Я вызвал крайнюю степень негодования и ненависти к нему.
Играя бесов и демонов, мы имеем свою внутреннюю позицию по тоношению к этим персонажам.
Если я буду оправдывать Гитлера, если я сниму фильм про Гитлера, его оправдывающий. Где говорится о том, какй он хороший человек.и на самом деле он был «санитаром» леса и по-своему очищал эту землю от зла, тогда я сам – фашист.
Но если моя изначальная сверх задача – показать, что нацизм это зло, Гитлер это зло. Я могу очень серьезно играть Гитлера и в этом показать всю одиозность этой фигуры. Здесь просто вопрос жанра. Что в этой конкретной ситуации лучше для меня.
Сергей Лукьянов: Религия говорит человеку: «Это скверно, или это скверно. Скверно изображать то, и это». Но на самом деле важно кто это делает и цель, зачем я это делаю. Если я хочу развар населить в земле, если я хочу извратить людей, то это действительно скверно. Если я хочу подвести людей к истине – какая разница, хоть у меня рога будут, как у оленя, я их подведу к истине.вот в чем весь секрет.
Сергей Комягин: В заключительной части истории об Есфири – все враги – низложены. Аман был повешен, понесли наказание и десять его сыновей. И в конце этой истории, как и в любой другой истории зритель, когда смотрит фильм, спектакль, или читает книгу, в конце он должен получить глубочайшее удовлетворение от того, что зло наказано. И от чего зависит это удовлетворение? Оно может быть достигнуто в большей или меньшей степени.
Моя задача, чтобы человек получил самое большое удовлетворение за то что зло было наказано. А он получит удовлетворение в большей степени только тогда, когда я это зло ярко высвечу. Ведь когда негодяя показывают по телевизору, или в кинотеатре и он свершает много зла люди по просмотре фильма не получат удовлетворение, если он останется без наказания. Он обязательно должен быть наказан.и наказан он должен быть именно по его злу. Иначе люди, выйдя из кинотеатра, будут крайне не удовлетворены. Потому что он творил зло на сто процентов, а наказали его всего лишь – на двадцать. Поэтому мы не должны допустить такого, чтобы он был наказан в ментшей степени.
Поэтому, чем больше я сыграю Амана, как злыдня, чем больше я покажу последним гадом, тем большее удовлетворение получат люди, когда заслуженное возмездие настигнет его.
Поэтому моя задача, как актера – удовлетворить чувство справедливости у людей, чувство праведного гнева. Поэтому я таки должен посвятить себядо такой степени, чтобы если уж сыграть его таким подлецом и негодяем, которых еще не рождала земля.и этим я выполню сверх задачу. Потому что в произведении есть такое понятие – сверх задача. Моя задача сыграть Амана негодяем. Потому что сверх задача – сделать так, что зло должно быть наказано. И чекм больше Я это зло высвечу, тем большее удовлетворение и радость будет, что наконец от этого зла земля избавилась.
Вообще по законам драматургии для того, чтобы в результате победило добро, нужно, чтобы оно практически проиграло. В произведении должно быть устроено так, что еще чуть чуть и зло как будто бы выиграет. И только в последний момент, когда уже зло почти выиграло, добро должно победить. Таким образом возрастает цена победы. Если бы добро сразу уложило зло на лопатки, тогда цена победы не была бы такой.почему люди в конце плачут? Почему победа всегда со слезами на глазах? Потому что была заплачена очень большая цена.это закон драматургии.для того, чтобы поражение зла было внушительным и удовлетворило людей, нужно сделать так, чтобы зло практически победило, власть тьмы повсюду. И потом – раз, в последнюю секунду и победа! Последний рывок и добро выигрывает.
Сергей Лукьянов: Самый великий актер и режиссер – это Бог!
Сергей Комягин: Даже в этой истории про Амана. Все так выглядит, что все пропало. И документы готовы, и печати поставлены поставлены, и дерево в пятьдесят локтей готово с петлей, и казалось бы все уже… И вдруг в последнюю секунду, когда все думали, что борьба проиграна. И в самый последний момент – раз… и величайшая победа! И тем ценнее становится эта победа, когда практически все уже было на грани поражения.
Я понимаю стремление людей сыграть героя. Но я также понимаю стремление актера, который хочет сыграть темную силу, чтобы помочь этому герою и еще больше его высветить. Поэтому всегда были такие персонажи – рыжий клоун и белый клоун. Обязательно рыжий клоун должен быть, потому что без него белый клоун не «выстрелит». И наоборот. Они друг другу нужны.
Точно также и здесь, героям нужна тьма, нужен антигерой. Потому что без антигероя, герой не «выстрелит».
Сергей Лукьянов: Я бы с удовольствием играл Амана.просто с удовольствием. Я бы постарался показать, как он пытается обвинить, оболгать, потому что это его черта – делать людей виновными. Я бы с удовольствием показал его подлицу. Не знаю только, подхожу ли я по формату.
Нет плохих ролей. Есть просто неправильный подход к роли.
сцены из спектакля «Духовная война». Драматический Театр «Екклизиаст», г. Ярославль
Эфраим Калиш: В интервью разных артистов мне не раз доводилось слышать, то что это небезопасно играть нечистую силу, то что через это можно заиметь очень большие неприятности и совершенно неожиданные побочные эффекты.
Сергей Лукьянов: В юности мне довелось играть одно мальчика , который в ходе спектакля сошел с ума, так слегка помешался. И когда спектакль закончился, публика плакала. И у меня там был последняя фраза уже полу сумашедший мальчик говорит: «Не надо крови, хватит крови…». Такая безэмоциональная такая фраза. После этой роли я не мог прийти в себя на протяжении двух дней.
И после того один замечательный человек мне подсказал: «Вот это – первый признак непрофессионализма, то что ты вошел в эту роль». Он сказал, что актер всегда должен быть как бы наблюдающим со стороны. Потому что, если человек вжился в роль, он в опасности. Например, я в спектакле «Духовная война» играю сатану (см. спектакль здесь). Но я не сатану играю. Я – проповедник, который в образе сатаны обличает его царство! Поэтому, можешь себе представить – мы Духом Святым наполнялись! Можешь себе представить, я в костюме – дьявол, рога, а мы Духом Святым наполнялись. Потому что мы проповедовали. Мы не были дьяволом. Мы изображали это, но не являлись таковыми сами по себе. Мы были прокурорами этой роли. Поэтому люди смеялись над царством тьмы, над ухищрениями зла, потому что те были обличены.
Еще такой момент, как мне помогло: это зависит от веры и актеров.можно вжиться в роль и сойти с ума, полтергейст может поселиться дома, если человек не понимает цели, что он делает. И художники, и любой творческий человек и математик даже, не имеющий отношение к актерскому искусству, может с ума сдвинуться, и даже физик… кто угодно. Можно сантехником быть и в трубе чертей найти – просто чуть больше фанатизма добавить 🙂 и религиозности.
ПРОДОЛЖЕНИЕ РАЗГОВОРА см. здесь: «Пурим. Священное смехотворство«
